Между тем, город, превратившийся, по мнению русского военного командования, в «стальной орех, который не мог разгрызть германский зуб»⁷, стал объектом пристального внимания руководства воздушного флота сухопутных сил Германии. В связи с этим обратимся к донесениям Ставки Верховного главнокомандования того времени:

Начало октября 1915 г. Немецкие летчики бросали бомбы в районе г. Двинска.

2 октября 1915 г. В районе г. Двинска пролетавшим цеппелином сброшено около 50 бомб. Человеческих жертв не было. 

4 января 1916 г. Немецкие аэропланы совершили налеты на г. Двинск.  

6 января 1916 г. Германские аэропланы предпринимали частые полеты. Они появлялись ... над г. Двинском, где германцами было сброшено несколько бомб.

 11 января 1916 г. Неприятельский аэроплан сбросил над г. Двинском две бомбы. Убита одна женщина. 

13 января 1916 г. Над г. Двинском частые полеты германских аэропланов. 

10 февраля 1916 г. Над двинской  позицией летало два цеппелина. 

17 февраля 1916 г. Над г. Двинском немецкие аэропланы бросили бомбы и стреляли из своих пулеметов.

Складывающаяся обстановка потребовала введения в действие в феврале 1916 г. специальной инструкции - «Инструкции частям войск, прибывающих на временное расквартирование в Двинскую крепость», утвержденной комендантом указанной крепости генерал-лейтенантом Львовым. По своему содержанию она практически повторяла ранее принятые меры по организации воздушной обороны города.

В то же время, заметное возрастание активности воздушного флота неприятеля в районе Двинска требовало значительного усиления обороны от него с привлечением дополнительных зенитных сил и средств. В первую очередь, выбор пал на автомобильную батарею В.В. Тарновского, хорошо зарекомендовавшую себя ранее при обороне важных объектов в зоне военных действий.

Военный собор в г. Двинске, 1915 г.	Разрушенный неприятельским аэропланом железнодорожный вагон.	Разрушенный костел в Двинске.

Уже через три дня после своего прибытия подчиненные Тарновского удачно обстреляли германский аэроплан, проводивший корректировку стрельбы своей тяжелой артиллерии. За этот бой русским зенитчикам была выражена благодарность от имени инспектора артиллерии 29-го армейского корпуса. Вскоре обострение воздушной обстановки в районе г. Крейцбурга (с 1917 г. - г. Крустпилс) вынудило начальника штаба армии генерала Е.К. Миллера⁸ телеграммой за своей подписью от 7 марта в срочном порядке отправить туда 1-ю автомобильную батарею.

Ночью 9 марта личный состав батареи прибыл в город и развернулся в фольварке Вессель с целью обороны стратегически важных мостов через р. Даугава. Артиллеристы выполняли задачи совместно с летным составом 33-го авиационного отряда, дислоцирующегося возле города. Для обеспечения боевой работы батареи в ночное время В.В. Тарновский поставил перед командованием армейской группировки вопрос о передаче в свое подчинение прожектора, находящегося в распоряжении 3-й армии, а также о получении сведений о «приближении цеппелинов и аэропланов ... от частей войск, находящихся в боевой линии»⁹.

Уже 13 марта отмечено появление неприятельских летательных аппаратов в зоне действия батареи. Именно в этот период, по докладу В.В. Тарновского, в районе Крейцбурга был обнаружен абсолютно новый тип «германского аэроплана, впервые наблюдаемого на нашем фронте». Ему дали условное наименование «двухвостка». Василий Васильевич в своем донесении лично представил схематическое изображение его силуэта, описал защитную окраску (белый цвет) и звук мотора. Это было сделано с целью облегчения распознавания данного типа летательного аппарата в зоне военных действий. При его обстреле автомобильная батарея выпустила «14 патронов, при чем пять разрывов легло точно у аппарата; от близких разрывов он уклонялся в стороны, меняя направление своего полета».

Несмотря на заметную активность русских зенитчиков, в последующие дни «двухвостка» вновь появлялась возле города, но в зону поражения батареи входить уже опасалась.

18 марта рядом с батареей попытался пролететь «германский «Альбатрос» больших размеров ... на высоте 4200 метров, впервые регистрируемой батареей за годы войны». Под огнем с земли он был вынужден круто повернуть на север и, выйдя из зоны обстрела батареи, направиться к своим боевым позициям. При стрельбе зенитчики выпустили по «Альбатросу» 38 снарядов (патронов).

В этот же день позицию батареи посетил командующий 5-й армией генерал В.И. Гурко¹⁰. Выслушав доклад командира батареи о состоянии вооружения, он разрешил отправить на ремонт в Петроград (на Путиловский завод) имеющееся поврежденное орудие. В свою очередь, В.В. Тарновский также получил его соизволение убыть в столицу, чтобы ускорить ход ремонтных работ по восстановлению отправленных на завод орудий. Василий Васильевич с поставленной задачей справился в предельно сжатые сроки и уже через пять дней снова принял на себя командование батареей. Вместе с ними после ремонта в подразделение прибыли два орудия. Это в значительной степени повысило огневые возможности автомобильной батареи.

Командующий 5-й армии генерал от инфантерии Гурко (Ромейко-Гурко) Василий Иосифович (1916 г.).

28 марта В.В. Тарновский получил новые задачи. В связи с окончанием формирования для Северного фронта новых зенитных батарей, перед ним открывается возможность на базе своего подразделения начать методическую подготовку их кадрового состава. Об этом Василий Васильевич мог только мечтать. Одновременно было принято решение поручить ему «обкатать» вновь сформированные зенитные батареи в зоне военных действий. Одной из первых так называемую «войсковую стажировку» прошла сформированная в начале апреля 1916 г. 2-я отдельная автомобильная батарея для стрельбы по воздушному флоту под командованием подполковника А. Савримовича. Ранее со стороны начальника обороны от воздушного нападения Петрограда и императорской резиденции в Царском Селе генерал-майора Г.В. Бурмана¹¹ поступило предложение оставить ее в интересах зенитно-артиллерийской обороны столицы. Но Ставка с ним не согласилась, и подразделение Савримовича было отправлено в район Двинска. В дальнейшем предполагалось привлечь к участию в боевой работе и зенитные подразделения глубокого тыла, в том числе прикрывающие императорскую резиденцию в Царском Селе.