В 1932 г., когда «во весь рост» встал вопрос вооружения тяжелого танка Т-35, а с полуавтоматической пушкой ПС-3 пошла «сплошная невезуха», единственной артиллерийской системой, которую молено было быстро поставить в башне указанного танка, являлась именно 76-мм полковая пушка обр. 1927 г. Но она требовала спешных доработок. Это естественно. Ведь помимо того что «полковушка» имела неавтоматический поршневой затвор, ее длина отката составляла 900 мм, а ее спуск производился со шнура.
Доработкой орудия занималась АТК завода «Красный Путиловец» под руководством И.А. Маханова, а со стороны Управления механизации и моторизации (УММ) ее курировал П.Н. Сячинтов. Наибольшие проблемы, как это не покажется странным, вызвал механизированный спуск орудия, ибо уменьшение длины отката было произведено регулировкой количества жидкости в тормозе отката и ее давления. Впрочем, опыт был, ведь совсем недавно, в 1931 г., подобным способом был уменьшен откат полковой пушки, установленной в опытном образце самоходной установки СУ-1. По основным посадочным местам «полковушка» в целом нормально вписалась в башенную установку ПС-3, так что даже гильзоулавливатель почти не пришлось переделывать.
Испытания пушки проводились в марте 1933 г. (отчет датирован 29 марта) на артиллерийском полигоне (Ржевка) в полноразмерном макете цилиндрической башни танка Т-35-2, установленном на срубе. Несмотря на отказы механизированного спуска и течь жидкости из тормоза отката, результаты испытаний признали удовлетворительными, и завод «Красный Путиловец» получил заказ на двадцать 76-мм танковых пушек обр. 1927/32 гг., как их начали именовать в УММ и в АУ. В 1933 г. одна пушка была испытана на тумбе в кузове «Форд-Тимкен». Но для их вооружения (установки СУ-1-12) был принят своеобразный «промежуточный вариант». То есть установка с откатом большим, чем у танкового, но меньшим, чем у полевого варианта. Этот вариант давал наименьшее раскачивание кузова при стрельбе.
В 1935 г. четыре орудия обр. 1927/32 гг. были переданы в ведение НКВД для разработки их установок в железнодорожных вагонах и на дрезинах. Их дальнейшая судьба неизвестна. Одно орудие на тумбовой установке испытывалось в начале 1936 г. в качестве вооружения артиллерийских речных катеров.
Осенью 1936 г. по настоянию заместителя начальника АУ РККА И.М. Кириллова-Губецкого был поднят вопрос о совершенствовании артиллерийских систем. В частности, в полковой артиллерии предлагалось перейти от 76-мм пушки низкой баллистики к гаубице-пушке указанного калибра. При этом оговаривалось, что для большей досягаемости длина ствола должна была составлять 20— 26 калибров при начальной скорости снаряда 500—550 м/с, угол возвышения орудия — не менее 70°; угол горизонтального наведения — не менее 60°. При этом масса системы должна была остаться в пределах 900—950 кг.
Заказ на разработку орудия был получен артиллерийским КБ Кировского завода (в 1934 г. завод «Красный Путиловец» стал Кировским заводом) . В рамках заказа ведущий инженер И.И. Амелькевич начал проработку универсальной пушки Л-10. Пушка была универсальной не только по применению (и в качестве гаубицы, и в качестве пушки), но и по месту установки, так как планировалась установка орудия на полевой лафет (полковая пушка), в башне танка Т-35, в бронепоездной установке Брянского завода, на тумбе для вооружения морских и речных судов. Но уже весной 1937 г. работы над проектом были остановлены распоряжением маршала М.Н. Тухачевского.
Реанимация работ над Л-10 относится к 1938 г., когда новое руководство АУ, озабоченное плачевным состоянием вооружения Красной Армии, развернуло активную деятельность по оснащению вооруженных сил современными образцами артиллерии. Одно из важнейших мест в системе вооружения занимали полковые пушки.
Правда, ТТТ на них, в основном, повторяли заказ осени 1936 г., но теперь для создания полковой и горной пушек был объявлен конкурс по Наркомату вооружения. В конкурсе приняли участие ставший уже «классическим» разработчик полковых пушек КБ Кировского завода, а также КБ завода №7 «Арсенал» (завод «Арсенал» им. М.В. Фрунзе) и ОКБ завода №92 «Новое Сормово».
КБ Кировского завода под руководством И.А. Маханова выполняло первоочередной заказ на полковую пушку Л-10 в варианте танковой и потому в сентябре 1938 г. показало свое детище в башне Т-28, в варианте же полковой пушки Л-10 была представлена в виде полноразмерной весогабаритной модели в начале 1939 г.
КБ завода «Новое Сормово» под руководством В.Г. Грабина показывало своеобразный «дуплекс» из полковой и горной пушек Ф-24 и Ф-31. Оба орудия были максимально унифицированы в деталях и отличались, по крупному, только тем, что полковая, в отличие от горной, не разбиралась.