Аэросани гаража РВС на Краснокурсантском плацу.

Пробег был организован Московским автомобильным клубом при участии ЦУМТ НКПС, Наркомпочтеля, Автопромторга, Военного ведомства, Анилтреста, Нефтесиндиката и других заинтересованных ведомств. В пробеге приняли участие 11 аэросаней разработки ЦАГИ и НАМИ, а также аэросани гаража РВС. Старт состоялся 7 марта 1924 г. в 11 утра с Краснокурсантского (бывшего Кадетского) плаца в Москве.

Необходимо отметить, что организация первых пробегов была далека от удовлетворительной. А.Н. Туполев позднее вспоминал: «Поначалу все шло гладко, затем начались огорчения. От грохота моторов и диковинного вида саней лошади взвивались на дыбы и бросались в стороны. Вмешалась милиция и потребовала, чтобы мы двигались стороной от дороги, по целине. Стали съезжать с шоссе, а сани опрокидываются в кювет. Не обошлось без поломок, одним словом, огорчений хватало. Но зато по целине мы развивали порой скорость до 70 километров в час...».

Не стал исключением и пробег 1924 г. Он проходил в тяжелых дорожных условиях («дорога была до крайности испорчена рытвинами, колеями и ухабами») и был плохо организован, что привело к нескольким тяжелым авариям. Уже на 17-й версте от Москвы (верста примерно равна 1 км) большинство аэросаней попало в невидимый с дороги и ничем не обозначенный обрывчик, получив повреждения.

Аэросани в Нижнем Новгороде (слева направо): «Арбес-IV», НРБ-25 (НРБ-М) и НАМИ-36.	Поломка аэросаней «Арбес-IV».

Водитель аэросаней гаража РВС Иванов в объяснительной записке 15 марта писал:

«В виду полной невозможности идти по шоссе, пришлось свернуть на обочину, езда по которой также была сопряжена с большим затруднением. На 17 версте от Москвы благодаря отсутствию предупредительных знаков чуть не угробились, слетев с 2½-аршинного сугроба, наметенного поперек шоссе и имевшего совершенно отвесный обрыв.

В виду того, что обрыв был совершенно отвесный, аэросани встали в почти вертикальное положение, от сильного толчка оборвалась радиаторная растяжка, порвались соединительные шланги и отбило конец воздушного винта, т.к. шланги и воздушный винт у нас были в запасе, то поломка была быстро исправлена и можно было вполне ехать дальше, но в виду полной неосведомленности о дальнейшем состоянии дороги и отсутствия предупредительных сигналов, на что я заявил т. Шишкову И.М., что дальше не поеду, т. Шишков И.М. с моим заявлением согласился, и мы, доехав своим ходом до Рогожской заставы, разъехались по квартирам.

Одни из аэросаней, идущие впереди нас, также потерпели аварию на означенном обрыве и в момент нашего полета стояли в стороне от шоссе и ремонтировались, и, зная что мы едем вслед, не предупредили нас об опасности.

В момент нашей починки мы предупредили идущих вслед за нами двое саней от неминуемой поломки. Когда мы ремонтировались, к нам подошли местные крестьяне и заявили, что за несколько дней до гонок на этом же обрыве разбились чьи-то белые сани и они их на лошадях тащили в город и, кроме того, крестьяне заявили, что за последние дни очень часто стали видеть езду на аэросанях по Владимирскому шоссе и если бы им сказали, то они этот обрыв сровняли бы насколько возможно, но очевидно из организаторов пробега этим никто не интересовался, а наоборот, интересовались, чтобы было больше у всех поломок.

Предусматривая с первых же шагов неорганизованность пробега, я вынужден был отказаться от дальнейшего в нем участия».

Аэросани AHT-II, разбившиеся при падении с моста в результате неисправности рулевого управления. На заднем плане видны аэросани «Арбес-IV».	Авария аэросаней АНТ-III в результате срыва с креплений мотора.