После окончания Второй мировой войны военно-политическое руководство США, основываясь на подтвержденной на практике огромной разрушительной силе атомной бомбы, приняло принципиальное решение о приоритетном развитии ядерного оружия и средств его доставки, представленных в то время только стратегическими бомбардировщиками. Считалось, что новое оружие будет универсальным средством в будущих войнах. Поэтому тот вид вооруженных сил, который не располагал ядерными боеприпасами (ЯБП) и средствами их доставки, автоматически оказывался аутсайдером в борьбе за бюджетные средства. Естественно, каждый хотел иметь свою собственную «ядерную дубинку».
Не исключением явилось и командование американских военно-морских сил. Оно решило закрепить за собой роль одного из ключевых игроков в будущей «ядерной эре». А для этого нужно было создать исключительно «военно-морское» средство для доставки к целям ядерных боеприпасов. Таковым был выбран авианосец, точнее сказать, даже суперавианосец, на котором должны были базироваться бомбардировщики-носители ядерного оружия.
Не последнюю роль в принятии такого решения сыграла и сложившаяся в мире ситуация. После разгрома немецко-фашистского и японского военных флотов у американских военно-морских сил не оставалось сколько-нибудь равноценного врага (ВМФ СССР в расчет тогда еще не брался, так как на роль океанского явно не тянул). Раз не осталось врага на море, адмиралы решили расширить свои возможности и заняться участием в крупномасштабных наземных войнах. А то ведь, раз нет врага, то и бороться не с кем, а значит, бюджетные средства могут и урезать.
Однако такой подход показался командованию сухопутных войск (СВ) и, главное, военно-воздушных сил (ВВС) прямым посягательством на область их традиционных интересов. Решительный ответ не заставил себя долго ждать.
Начавшаяся затем, можно сказать, открытая война между ВМС и Корпусом морской пехоты с одной стороны и ВВС и СВ с другой, получившая широко известное название «авианосцы против бомбардировщиков» (или «ВМС против ВВС»), стала возможной отчасти и вследствие ситуации, сложившейся в высших политических кругах Соединенных Штатов.
Определившись принципиально с тем, что ядерное оружие — главное средство в войнах будущего, ни президент, ни правительство так твердо и не приняли решение о том, какой же вид вооруженных сил (ВС) будет его «главным хранителем». В результате в гонку включились все, а фаворитами стали авиация со своими стратегическими бомбардировщиками В-36 «Писмейкер» (Peacemaker, переводится как «Миротворец») и флот с проектом создания стратегического авианосца с тяжелыми бомбардировщиками на борту.
При этом интересно отметить, что командование ВМС считало свой вид вооруженных сил «партнером» ВВС. Основываясь на опыте Второй мировой войны, оно предполагало, что авианосные группы и части морской пехоты в составе амфибийных групп будут обеспечивать сдерживание противника в первой фазе войны, когда стратегическая авиация еще не развернута полностью, а затем обеспечивать оборону мест ее передового базирования. Командование же ВВС считало, что в будущих войнах фактор внезапности будет практически сведен на нет и стратегическая авиация будет иметь достаточно времени для выдвижения на свои «передовые позиции». С началом боевых действий бомбардировщики будут способны нанести с этих «позиций» мощные бомбовые удары, которые остановят наступающие войска противника и нанесут ему сокрушительный урон. Затем в дело вступят сухопутные войска: добьют врага и захватят его территорию. Таким образом, для флота и морской пехоты в войне будущего места не оставалось.
