В июне в руки советского командования попал экземпляр отчета №210/42 от 5 июня 1942 г. на имя командующего истребительной авиации люфтваффе о проведении полигонных испытаний 30-мм авиационных пушек МК101 стрельбой в воздухе с самолета Hsl29B-l по тяжелым советским танкам KB-1.
Из отчетных материалов следует, что к 27 мая на самолетах Hsl29B 4-й эскадрильи II./Sch.G. 1 были смонтированы подфюзеляжные контейнеры с 30-мм пушкой МК101 (30 снарядов) — так называемый второй «рустзатц» R2. Бомбовая нагрузка самолетов в этом случае ограничивалась 100 кг — 2 SC50 или два контейнера АВ24 с осколочными бомбами SD2 под консолями крыла на бомбодержателях ЕТС50.
В это время в 4./Sch.G. 1 (аэродром Барвенково в 60 км северо-западнее Константиновки) находилась группа специалистов Генерального штаба люфтваффе в составе инспектирующего капитана Майнардуса (летчика, имеющего опыт применения пушек МК101), штабного инженера Гецнера из 3-й инспекции и главного инженера Шиллинга из 5-й инспекции. В их задачу входило оказание помощи личному составу 4-й эскадрильи в практическом применении для борьбы с советскими танками пушек МК101 и снарядов к ним. Пушки МК101 и снаряды к ней были поставлены в группу по распоряжению начальника 5-й инспекции Генерального штаба люфтваффе №959/42 от 31 марта 1942 г.
26 мая было проведено теоретическое занятие для летного и технического состава эскадрильи основам эксплуатации и боевого применения пушек МК101 по танкам. Особое внимание обращалось на изучение применения и снаряжения 30-мм снарядов из боекомплекта к пушке, включая и специальные подкалиберные снаряды с вольфрамовым сердечником (тип «101»). При обучении использовались макеты танков, схемы и рисунки самой пушки и снарядов к ней в разрезах.
27 и 28 мая была организована практическая стрельба по находящимся недалеко от аэродрома танкам KB-1, подбитым немецкими танкистами в ходе операции по окружению советских войск в районе Барвенковского выступа.
27 мая в течение дня четырьмя экипажами было выполнено 12 самолетовылетов. Атаки выполнялись с пикирования под углами 10—30° строго поперек танка. Стрельба велась подкалиберными снарядами короткими очередями с дистанций 400—800 м по боковой части башни и корпуса танка (площадь цели примерно 15 м2). Минимальная высота над землей после выхода из атаки составляла 30—60 м.
Результаты испытаний оказались удручающими. В идеальных полигонных условиях, когда никто не мешал, ни в одном из вылетов «...не было достигнуто ни одного попадания из пушки МК101, так как обнаружилось, что при недостаточной тренировке и малой скорострельности пушки МК101 очень трудно добиться попаданий по небольшой цели».
В первой половине дня 28 мая те же четыре пилота выполнили на обстрел KB-1 по три самолето-вылета каждый. «Снова выяснилось, что при углах пикирования 10—30°, без достаточной тренировки, добиться попаданий очень трудно» — при расходе 102 снарядов не было получено ни одного попадания в танк.
Видимо, посчитав, что стоящий в поле у Барвенково советский танк заколдован и «расстрелу» не подвержен, немецкие летчики решили попытать счастье и «расстрелять» другой КВ-1, подбитый немецкими танкистами недалеко от Очеретино.
После обеда того же дня четверка немецких летчиков выполнила по очеретиновскому KB 12 самолето-вылетов. Углы пикирования остались прежними. Дистанция стрельбы была уменьшена до 300—500 м, а минимальная допустимая высота для маневра после выхода из атаки — до 15—25 м. В результате при расходе 94 снарядов было получено 12 попаданий в КВ-1. При этом в танк попали только три пилота, четвертому так и не удалось открыть счет.
Из 12 попаданий в КВ-1 шесть пришлись на боковую броню башни, одно — в сварной шов соединения задней и боковой стенок башни, два — в боковую броню корпуса танка, одно — в левый подкрылок и два попадания — в элементы ходовой части (гусеница и направляющее колесо). При этом ни один из попавших в башню и корпус танка 30-мм снарядов броню не пробили серьезных разрушений элементам конструкции танка не нанес. Во всех случаях снаряды разрушались и застревали в броне, образовывая выбоины и вмятины разной глубины.