Таким образом, приходится констатировать, что ни ВВС Красной Армии, ни люфтваффе все же не приобрели в ходе войны противотанковых свойств, необходимых для действительно эффективного решения задач непосредственной авиационной поддержки войск в наступлении и в обороне. Массовое уничтожение танков из авиационного оружия, широко разрекламированное как в мемуарной, так и в периодической печати, в большинстве случаев относится все же к разряду «охотничьих рассказов» и остается на совести авторов.
Потери бронетанковой техники от авиации на протяжении всей войны были незначительными по сравнению с потерями от огня артиллерии, мин и фугасов. В то же время сведения о потерях противника завышались в несколько раз как немецкой, так и советской стороной.
В этой связи интересно привести введенные в действие в июне 1944 г. немецкие «Правила подтверждения уничтожения бронетехники экипажами самолетов», на основе которых командование люфтваффе должно было оценивать успехи своих летчиков в борьбе с советскими танками. Согласно этому документу, устанавливались три степени поражения бронетанковой техники (танк, САУ, бронемашина): полное уничтожение, выведение из боя и неспособность к движению.
Объект бронетанковой техники считался уничтоженным, «если он так разрушен пожаром или взрывом, что более не способен к движению и ведению боя». При этом дым или кратковременный пожар в расчет не принимались, «так как они могут быть вызваны приспособлением для дымопуска или горением запаса бензина, находящегося на броне».
Немецкая СУ «Мардер II», уничтоженная ударами штурмовиков Ил-2.
Если бронеобъект противника находился на территории, занятой немецкими войсками, и его экипаж вследствие обстрела или бомбардирования с воздуха полностью покинул машину и уничтожен или взят в плен, то техника классифицировалась как выведенная из боя.
Когда бронеединица получала повреждения гусениц, ходовой части, мотора и других агрегатов, необходимых для движения, или же она попала в непроходимое место (трясину, ров, овраг) и там застряла, то признавалась неспособной к движению.
Боевые победы над бронетехникой противника должны были записываться немецким летчикам в тех случаях, когда произошло либо полное уничтожение бронеединицы, либо она была выведена из боя при условии, что наземные войска не применяли по ней оружия, либо она приведена в неподвижное состояние и попала в руки наземных войск.
Для признания победы было достаточным подтверждение, сделанное воздушным свидетелем, не принадлежащим к экипажу самолета, наземным свидетелем или фотоснимком. К донесениям командира авиационного соединения, командира экипажа и свидетелей прикладывалась «наглядная схема, из которой по возможности была бы видна общая наземная обстановка в момент атаки».
Следует отметить еще одну важную особенность «Правил...». В них говорилось: «Формальное подтверждение уничтожения экипажем бронеединицы должно быть поставлено ...на второе место» по сравнению с осознанием того, что экипаж; «посредством уничтожения бронецели принял решающее участие в наземном бою». Каждый летающий экипаж должен «гордиться фактом уничтожения опасного оружия для наземных войск». Причем уничтожение бронееденицы в общей оценке при представлении к награждению приравнивалось к сбитому самолету противника.
Штурмовик Hs129, сбитый советской зенитной артиллерией.
