Ми-28А в полете

Бронекоробка экипажа, так называемая «ванна», выполнена из 10-мм листов алюминиевого сплава, на которые наклеены 16-мм керамические плитки. Двери кабины выполнены из двух слоев алюминиевой брони и слоя полиуретана между ними. Лобовые стекла кабины представляют собой прозрачные силикатные бронеблоки толщиной 42 мм, а боковые стекла и стекла дверей — из таких же блоков, но толщиной 22 мм. Кабина летчика отделена от кабины штурмана 10-мм алюминиевой бронеплитой, обеспечивающей защиту от осколков одной кабины при разрыве снаряда в другой. Огневые испытания кабины проводились на полигоне Государственного НИИ автоматических систем (ГосНИИАС) и показали, что борта выдерживают попадания 20-мм снаряда пушки «Вулкан», лобовое стекло — пуль калибра 12,7 мм, а боковые стекла — пуль калибра 7,62 мм.

Рассматривая различные средства спасения экипажа при аварии, милевцы отказались от катапультируемых кресел с системой отстрела лопастей несущего винта. Связано это с тем, что при выполнении полета строем катапультирование из впереди летящего вертолета равносильно стрельбе лопастями по сзади летящим машинам. Кроме того, строевые летчики неодобрительно относились к тому, что их жизнь ставится в зависимость от кондиционности пиропатронов и исправности электропроводки в системе отстрела лопастей. Ведь если в случае самопроизвольного катапультирования на самолете летчик, как правило, выживал, то на вертолете при несанкционированном отстреле хотя бы одной лопасти экипаж обречен. Из-за возникшего эксцентриситета масс начинается разрушение главного редуктора, осколки которого по пробивной способности не уступают бронебойному снаряду. О том, что произойдет, если при катапультировании хотя бы одна лопасть не отстрелится или не сработает буксировочный двигатель, лучше вообще не говорить. Конечно, можно возразить, что система сброса фонаря или катапультируемое кресло самолета тоже отказывают, но тем не менее, широко применяются. Дело в том, что на реактивных самолетах нет других способов спасения, кроме катапультирования, а на вертолете - есть. Опыт летной эксплуатации последних лет показал, что при полете на высоте свыше 150 м экипаж может безопасно покинуть машину методом традиционного прыжка с парашютом. На меньшей высоте существует возможность совершить грубую посадку на режиме авторотации. Таким образом, более актуальным, чем катапультирование, по мнению специалистов ОКБ, являлось обеспечение безопасности членов экипажа при покидании вертолета на парашюте и защита от перегрузок при столкновении с землей на большой вертикальной скорости. Основу систему защиты экипажа составляли энергопоглощающие кресла «Памир-К», разработанные в КБ «Звезда» под руководством Г. Северина. Кресла способны погасить вертикальную перегрузку в 50—60 g до 17,5, а перемещение плечевых и тазовых суставов пилотов при продольной перегрузке до 20 g и поперечной до 9 g остаются в пределах, обеспечивающих травмобезопасность.

Боевое применение вертолета на предельно малых высотах требовало повышения уровня автоматизации управления вертолетом и его системами. Решить эту задачу позволило объединение прицельных, пилотажных и навигационных систем в единый комплекс на базе ЦВМ. Разработка прицельно-пилотажно-навигационного комплекса ПрПНК-28 была поручена Раменскому приборостроительному КБ.

Много внимания конструкторы уделили выбору основных систем вооружения для Ми-28. Проектирование несъемной пушечной установки для НППУ-28 было возложено на Московское агрегатное КБ «Дзержинец». Особенностью разрабатываемой установки были большие углы поворота по азимуту: пушка могла обстреливать цели, находящиеся на траверзе вертолета и даже в задней полусфере. Это позволяло без изменения направления движения вертолета поражать цели, обнаруженные в момент пролета мимо них и в ряде случаев исключить необходимость повторного захода. Чтобы не «сажать» бортовую электросеть при работе мощного электропривода установки, его питание, а также питание противообледенительной системы лопастей винтов, осуществлялось от отдельного генератора. Первоначально на НППУ-28 планировалось установить двухствольную пушку ГШ-30К, разработанную в Тульском КБ приборостроения под руководством В.П. Грязева. По дульной мощности это орудие уступало только американской семиствольной пушке GAU-8А, установленной на штурмовике А-10А и шестиствольной ГШ-6-30 истребителя-бомбардировщика МиГ-27. Однако, опыт эксплуатации ГШ-30К показал, что ее установка на турели будет связана с большими трудностями из-за сильной отдачи. Поэтому в начале 1980 г. было принято решение об использовании на НППУ-28 одноствольной пушки 2А42, также разработанной в Тульском КБП. По сравнению с ГШ-30К, 2А42 имела в пять раз меньший темп стрельбы, чуть меньшую начальную скорость снаряда, но зато обеспечивала селективную двухстороннюю подачу снарядов, что позволяло стрелку выбирать в зависимости от характера цели нужный тип боеприпаса. Характерной особенностью НППУ-28 являлось размещение боеприпасов не внутри фюзеляжа, как на других вертолетах, а в двух патронных ящиках, закрепленных на ее подвижной части и вращающихся вместе с пушкой. Такое компоновочное решение позволило: во-первых, исключить из конструкции гибкие рукава подачи ленты, заедание снарядов в которых часто были причиной неустранимых задержек и во- вторых, повысить живучесть вертолета за счет того, что взрыв боекомплекта не влек за собой разрушения силовых элементов конструкции. При определении типа ПТУР выбор был остановлен на ракете 9М120 «Атака», созданной в Коломенском КБ машиностроения под руководством С.П. Непобедимого. «Атака» была разработана на базе ПТУР 9М114 «Штурм», входившей в состав вооружения Ми-24В, но имела более мощный двигатель и тандемную кумулятивную боевую часть (БЧ). Радиокомандная система наведения была хорошо отработана в ходе испытаний Ми-24В и на многочисленных учениях показала высокую надежность и точность. Опытные штурманы-операторы на полигоне на спор «всаживали» ПТУР «Штурм» не только в нужный танк, но и в нужное место танка: в левую или правую гусеницу, башню или подбашенный лист. Эффективность радиокомандной системы наведения, в отличие от ПТУР «Вихрь» и «Хеллфайр» с лазерным наведением, не зависела от оптической проницаемости атмосферы. Минусом «Атаки« была меньшая, чем у «Вихря» максимальная дальность пуска. Однако милевцы посчитали, что в боевых действиях львиная доля будет приходиться на пуски с предельно малых высот на средних и малых дальностях (2,5—4 км). Пуск с большой дальности требует увеличения высоты полета для удержания надежного визуального контакта с целью, а это делает вертолет уязвимым. Еще одним достоинством «Атаки» было то, что ракета могла применяться с вертолетов Ми-24, Ка-29 и наземной установки 9П149, то есть была унифицирована по носителям. Разработка вертолетной части аппаратуры наведения и обзорно-прицельной системы И-256 велась на Красногорском механическом заводе «Зенит» — традиционным поставщике подобных систем для вертолетов. Помимо этого, в комплект подвесного вооружения Ми-28 включили блоки НАР Б5В35 и Б8В20, унифицированные вертолетные гондолы ГуВ в пулеметном и гранатометном вариантах и контейнер мелких грузов КМГУ.