Круз был отброшен далеко в море. Вынырнув, скинул с себя камзол, ботфорты и поплыл саженками к плавающему обломку мачты, за который уже держались несколько человек. О дальнейшем спасении Круза существует легенда, весьма, впрочем, правдоподобная. Когда к державшимся за мачту людям подошла шлюпка с одного из судов эскадры, в нее втащили всех кроме Круза. Узнав в обожженном офицере ненавистного всем нижним чинам капитана "Евстафия", матросы схватили весла, чтобы забить его до смерти. Тогда-то захлебывающийся каперанг и поклялся им, что если ему сохранят жизнь, он больше никого пальцем не тронет. Крузу поверили. К чести каперанга, он не только не предпринял впоследствии никаких попыток разыскать своих обидчиков, которых бы за покушение на жизнь офицера ожидала неминуемая смерть, но и сдержал свое слово. На протяжении всей своей дальнейшей службы он не тронул ни одного матроса, запретив при этом заниматься рукоприкладством на своих кораблях.

Через сутки после Хиосской баталии турецкий флот был решительно атакован и уничтожен. По указу Екатерины Второй за проявленную храбрость в сражении Круз был награжден Георгиевским Крестом 4 класса. Геройское поведение капитана "Евстафия" оценил и неприятель. Сам турецкий султан Мустафа Третий, узнав о храбреце, повелел передать капитану в знак признания его заслуг роскошную соболью шубу.

Еще не стихли корабельные празднества в честь победы, а граф Алексей Орлов уже определил Круза к новой должности - капитанствовать на плененном корабле "Родос". Столь почетный трофей Орлов решил отправить морем в Россию, но не учел одного - корабль был серьезно поврежден и имел сильную течь. Спиридов с Крузом отговаривали графа:

- Не доплывет "Родос" до Кронштадта, рассыпется!

Но Орлов был упрям. Плыть и все тут! Очень уж хотел императрицу удивить подарком... Перед выходом в море Круз отписал завещание, матросы переоделись в первый срок. Чудес на свете не бывает, и, попав в первый же шторм, "Родос" начал тонуть. Крузу все же удалось дотянуть до берега и выбросить корабль на мель. Люди были спасены, но "Родос" потерян навсегда. Орлов гибели "Родоса" Крузу не простил и при первой возможности отправил его в Россию. Почти год каперанг был не у дел, а затем его послали капитаном на ... фрегат. Героя Чесмы явно затирали. Но вскоре представился счастливый случай поправить пошатнувшуюся карьеру. Крузу поручили доставить из Любека в Петербург невесту наследника Павла - принцессу Гессен-Дармштадтскую. Для такого опытного моряка как Круз дело это было не сложное, зато шума вокруг него было много. Принцесса путешествием осталась довольна, и Круз вскоре был назначен на линейный корабль "Андрей Первозванный".

Опять начались плавания. Через некоторое время Круз возглавил отряд фрегатов. В 1779 году он одел на себя контр-адмиральский мундир, а еще через несколько лет и вице-адмиральский. Хорошо складывалась и личная жизнь. Александр Иванович женился по любви, купил большой каменный дом в Кронштадте вблизи Петербургских ворот. Пошли дети, а потом и внуки. Так бы наверное и остался Круз в памяти потомков, как герой Чесмы, если бы не новые испытания...

Летом 1788 года нападением шведского короля Густава Третьего на Санкт-Петербург началась новая война. И вице-адмиралу Крузу была поручена защита Кронштадта. А так как все боеспособные корабли ушли на поиск неприятеля во главе с адмиралом Грейгом, ему остался лишь списанный на дрова портовый хлам. В секретной инструкции, данной ему адмиралтейств-коллегией, значилось: "По высочайшему Ея И.В. именному указу поручается вам главная команда над сооруженною эскадрой для защищения Котлина острова и самого Кронштадта противу покушений и нападения неприятельского. Вы к сему избраны, как искусный, храбрый и неутомимый предводитель, доказавший сие опытами, каковых адмиралтейская коллегия ожидает и в сем новом представляющемся случае, в котором конечно не упустите оные оказать".

Подлатав свои "самотопы", вице-адмирал смело вывел их на внешний рейд и находился там, пока не встал лед.

Кампания 1788 года не принесла шведам успеха, несмотря на всю внезапность их нападения. Эскадра русских кораблей под флагом командующего Балтийским флотом адмирала Самуила Грейга в кровопролитнейшем Гогландском сражении отбросила неприятеля от столицы, а затем, преследуя, загнала в шведские порты и блокировала там. С наступлением холодов боевые действия закончились, и русский флот вернулся в базы.

Осенью, простудившись на холодном морском ветру, заболел и внезапно умер адмирал Грейг. Встал вопрос о его преемнике. Офицеры и матросы просили назначить на этот пост всеобщего любимца - Круза. Все с надеждой ждали решения императрицы. Ее слово последнее. Предоставим слово историку: "Круз пользовался особой любовью и доверием флотской молодежи и нижних чинов. Храбрый и умный и искусный адмирал с отличным боевым прошлым, много плававший и заботившийся о подчиненных, с неуклонным чувством долга и достоинства. Популярность его была так велика, что Балтийский флот его хотел видеть преемником Грейга. Но поспешная прямота, чувство личного достоинства, не позволение наступать себе на ногу привело к имению многих именитых врагов, и Екатерина II, считая его неуживчивым и строптивым, не поставила его во главе флота..."

Командующим был назначен скромный и добропорядочный человек, но не решительный флотоводец - адмирал Василий Чичагов. Круз же остался при прежней должности.

Всю зиму он готовил к боевым действиям свою резервную эскадру. Подслащивая пилюлю, вице-президент коллегии Иван Чернышев писал ему: "Будьте уверены о искреннем моем желании доставить вам случай, где бы вы могли оказать свое усердие, искусство и храбрость, ибо ничем другим не могу оказать моей любви и почтения".

Всю зиму Круз готовился; а в июне взял курс на Фридрихсгамский залив, где гребная флотилия принца Нассау-Зигена блокировала шведский гребной флот. Нассау, по национальности француз, был поставлен Екатериной Второй во главе гребных судов по причине личной храбрости и своей широкой известности как международного авантюриста.

4 августа Круз на яхте "Ласточка" прибыл к Роченсальму. Вечером того же дня он провел рекогносцировку рейда, на котором предстояло драться со шведами. Узкие проходы среди каменистых островов, через которые предстояло прорываться русским морякам вызвали у адмирала самые мрачные мысли.

- Всякий прорыв здесь будет кровав и погибелен, - заявил он, сопровождавшим его офицерам.

На состоявшемся вечером того же дня военном совете Круз принялся доказывать всю пагубность затеи прорыва на Роченсальмский рейд.

- Нельзя атаковать здесь парусными судами, а надлежит вести в сии проливы погибельные галеры да скампавеи! - настаивал он. - Иначе кровью матросской берега зальем!