«Испытания в нормальных климатических условиях станция «Соната» выдержала, что свидетельствовало о правильной реализации инженерно-технических решений в отечественном аналоге аппаратуры «Рейнджер», — писал И.А. Анаковский в своих коротких воспоминаниях.

Перешли к испытаниям в камере влажности: повышенные температура и влажность. Тут контролируемые параметры «поплыли». «Испытания при повышенной и пониженной температурах аппаратура «Соната» не выдержала, так как в американском варианте не была рассчитана на такие температуры», — я опять цитирую И.А. Анаковского.

Впрочем, удалось провести прямое сравнение «Рейнджеров» с нашей отечественной аппаратурой, к тому времени уже подоспевшей к серийному выпуску. И что же? Наша оказалась лучше. И по возможностям своего «электронного мозга», и по набору помеховых воздействий, и по работе в сложных сигнальных ситуациях. Документация «Рейнджеров» (в нашем варианте «Сонаты») так и осталась на полках.

Так что же это была за аппаратура? Сейчас об этом уже можно говорить: это была автоматическая самолетная аппаратура активных помех «Сирень». Первая ее разновидность — «Сирень-1И». «И», шутили мы, потому, что это изделие Иосифа. Иосифа Яковлевича Альтмана, того самого, о котором как о заместителе главного конструктора заказа «Резеда» говорилось в предыдущем номере журнала. Помните, уроженец еврейского местечка в Смоленской области, не дурак выпить, матерщинник-сквернослов (женщины дверь его кабинета на всякий случай обходили, и вытертая петля на паркете показывала их обходной путь), он «между биндюжниками слыл грубияном»? Но при всем этом — великолепное знание процессов внедрения изделий на серийных заводах, бесстрашие в отстаивании своего мнения перед начальством разных уровней.

Вспоминается случай: Ёс сидит у главного инженера института А.А. Зиничева и смиренно выслушивает назидания, как надо организовывать работу с серийным заводом. Тема Альтману не чуждая. Зиничев после успеха со «Смальтой» (об этом — в одном из следующих номеров) стал главным инженером, т.е. его уровень был выше альтмановского ступеньки на две-три. Ёс вздыхает, потом вдруг взрывается: «Сан Сеич, противно слушать!» — и встает, давая понять, что аудиенция закончена.

Впрочем, наверное, знаете, что значит не уважать начальство и спорить с ним? Через некоторое время в личном деле И.Я. Альтмана появилась запись: «за серьезные упущения в работе, приведшие к неудовлетворительному состоянию с внедрением изделия Л203», объявить «строгий выговор».

А что касается отстаивания своего мнения, то уж если Иосиф Яковлевич говорил: «Юр, бороться невозможно!» — значит, все возможные варианты решения он уже предлагал и, действительно, ничего сделать было нельзя.

Когда годы сделали свое дело, одолевали болезни и пора уже было уходить на покой, он, видно, задумал писать мемуары. «Если ты решил стать главным конструктором, — написал он на чистом листе, — ты должен быть готовым пройти и огонь, и воды, и медные трубы». Под «медными трубами» он, надо понимать, подразумевал испытание славой в случае удачи — не все выдерживали такое испытание. Положил лист в ящик стола и задвинул его. Второй фразы на этом листе так и не появилось.

Разработку аппаратуры «Сирень» начали в то время, когда еще полным ходом шли работы по заказу «Резеда», и И.Я. Альтман как первый заместитель главного конструктора был поглощен обилием возникающих задач, в том числе и связанных с внедрением «Резеды» на серийном заводе. Но он сумел договориться с В.В. Огиевским, чтобы тот исподволь начал прорабатывать построение новой, более совершенной аппаратуры помех. В.В. Огиевский мог бы заказом «Резеда» и не заниматься: он был научным руководителем НИР «Газон» [15] и мог бы прикрываться работами, связанными с полученным заданием по проработке новой аппаратуры. Но его хватало на оба заказа. Он работал и по «Резеде», и по разработке функциональной схемы станции «Сирень-1И».

Внешний вид аппаратуры «Соната» (без защитного кожуха).

Документация аппаратуры «Соната», хотя и осталась на полках, но была все-таки документацией по первой опытно-конструкторской работе данного направления, выполненной целиком (за исключением элементов СВЧ-тракта) на транзисторах, документацией первой отечественной аппаратуры имитационных помех в транзисторном исполнении. «Изучение и воспроизведение станции «Рейнджер» имело ряд положительных моментов:
- в станции « Сирень» реализовали новые виды помех («увод по скорости»), которые имелись в аппаратуре «Соната»;
- разработка станции «Соната», в которой применялись малогабаритные пакетированные ЛБВ, дала толчок к разработке в МЭП отечественных ЛБВ (типа «Шкив-1» и «Шкив-2»)», —добавлял И.А. Анаковский в заключительной части своих воспоминаний. Туже мысль неоднократно высказывал и начальник головного отдела «сто восьмого» по разработке комплекса станций «Сирень» И.Я. Альтман, указывая на важность для отечественной промышленности начатой в недрах заказа «Сирень» разработки в МЭП пакетированных ЛБВ типа «Шкив».

При разработке «Сирени» учли те недостатки, которые проявились у заказа «Резеда», и первый из них — отсутствие «укороченных» вариантов исполнения. Станцию «Сирень» с самого начала было задумано выпускать в трех вариантах: в одноблочном варианте («Сирень-1И»), с выходным блоком усиления помехи по мощности («Сирень-1Ф») и с блоком длительного запоминания частоты матричного типа («Сирень-1Д»). Они предназначались для радиоэлектронной защиты самолетов с разными величинами эффективной поверхности рассеяния: аппаратура « Сирень-1И» с выходной мощностью порядка 5 Вт — для защиты истребителей-бомбардировщиков Су-7 и позднее Яков; аппаратура « Сирень-1Ф» с выходной мощностью 20 Вт — для защиты многофункциональных истребителей ОКБ П.О. Сухого Су-7, Су-17 и в некоторых случаях для защиты самолетов дальней авиации Ту-16; станция «Сирень-1Д» с выходной мощностью порядка 100 Вт — для защиты самолетов дальней авиации Ту-16 и Ту-22. Аналогичные литеры предусматривались для других частотных диапазонов («Сирень-2» и «Сирень-3»), разработчиком их выступал НИИ «Экран», включившийся в кооперацию предприятий, создававших этот комплекс. Главным конструктором всего комплекса аппаратуры «Сирень» был начальник сектора (отделения института), впоследствии — директор «сто восьмого» Николай Павлович Емохонов, его заместителем и главным конструктором первого литера «Сиреней» — Иосиф Яковлевич Альтман, главным конструктором аппаратуры «Сирень-1И» — Всеволод Васильевич Огиевский, аппаратуры «Сирень-1Ф» — Александр Ильич Ширман, главным конструктором аппаратуры «Сирень-1Д» — Юрий Семенович Фурсов.